Right behind you
Очередной бесполезный и скучный день в Службе Безопасности Цитадели. Приказ наблюдать и не вмешиваться. Гаррус Вакариан провел рукой по гребню, пытаясь успокоиться. Он успел привыкнуть к тому, что его действия были важны. И снова биться головой о бюрократию СБЦ было... изматывающе. Было тем, чем и казалось - наказанием за его уход с Шепард.
Когда Гаррус вошёл в свой кабинет, там его уже ждал капитан и советник Дэвид Андерсон. Представитель Альянса людей в Совете Цитадели. Один из первых и лучших выпускников человеческой программы N7. Бывший капитан Нормандии, отдавший этот корабль Шепард, когда она стала СПЕКТРом. Неожиданный гость в кабинете офицера СБЦ.
Они подали друг другу руки, и Вакариан с недоумением смотрел, как собирается с мыслями человек. Кепка, которую привычно носил Андерсон, сейчас была смята в его руках. Визор на глазу у турианца отчитался о давлении, температуре и выдал ещё множество данных. Гаррус ждал.
- Гаррус, вы были близкими друзьями с Шепард. Поэтому я пришел к вам сам. Не думаю, что такие новости нужно узнавать из экстранета. Нормандия столкнулась с вражеским кораблем, предположительно гетов. Шепард погибла. - Андерсон замялся, выдавая свои эмоции, и вдохнув продолжил. - Она пыталась спасти всю команду и погибла сама. Спасала многих. Мне очень жаль, Вакариан... Поминальная служба состоится через три дня, команда должна успеть добраться до Цитадели. А в новости эта информация ещё не пошла, но это вопрос нескольких часов.
Советник опустил глаза и сжал ладони.
Гаррусу казалось, что воздуха в комнате не осталось.
Он слышал голос Андерсона откуда-то издалека, с трудом заставляя себя понимать слова.
Пожатие рук и Гаррус остался в кабинете один. Смотрел на Цитадель за стеклом и пытался вникнуть в смысл услышанных слов.
Погибла. Его самый лучший друг.
Боль была такой, что Гаррус боялся сделать лишнее движение. Каждый вдох был колючим и горьким.
Мир без Шепард.
Он привык перебрасываться с ней небольшими сообщениями после возвращения в СБЦ и завершения ее миссии с Сареном и Жнецами. Она могла долго не отвечать, приоритет сообщений всегда был сознательно низким. Но эта, ничего не значащая переписка, была небольшой ниточкой между ним и Нормандией. Между ним и Шепард.
Он открыл инструментрон и написал "Шепард?", задержал руку и отправил сообщение.
***
Через три дня он стоял на Цитадели среди уцелевшей команды Нормандии и пытался осознать произошедшее. Тали рыдала в объятиях Лиары, и было что-то страшное и безнадежное в слезах кварианки, которая даже не могла их вытереть. Эшли Уильямс молча смотрела на небольшую памятную табличку, вспоминая все, чем обязана Шепард. Отдельно от них стоял Андерсон. И глядя на заметно постаревшего человека, впервые у Гарруса мелькнула мысль, что не просто командиром и наставником он был для Шепард. Соболезнования и сожаления высказал адмирал Пятого флота Стивен Хаккет. Да, огромная потеря для человечества. Непоправимая потеря для Гарруса. Он бросил взгляд на инструментрон, где сообщение осталось непрочитанным, убивая робкую надежду и опустошая.
Гаррус огляделся и заметил в тени Джокера.
- Привет, как ты? - глупый вопрос. По пилоту все было видно.
С другой стороны к ним, явно пытаясь не выпускать из вида турианца, подошёл Рекс. Кроган прилетел первым, именно он увидел боль и отчаяние в голубых турианских глазах друга до того, как он спрятал их. "Турианцы умеют справляться со всем" - говорил Рекс ночью, сидя в небольшой кабинке бара, куда он вытащил Гарруса. Сейчас было нужно вытаскивать Джокера. Гаррус усмехнулся своим мыслям.
- Ты не виноват, Джокер. Так бывает.
- Виноват. Я мог идти быстрее. Лететь быстрее. Впихнуть ее в капсулу первой... я мог... - голос пилота сорвался. Под кепкой было почти не видно глаз, но это и вряд ли было нужно. Он потерял единственного капитана, который судил по поступкам, а не по досье и его личному делу.
- Она бы не ушла бросив тебя. Ты же знаешь. В этом вся Шепард. - Пилот дернулся.
- Я пытался...
- Я знаю.
- Предлагаю пойти напиться, капитан бы одобрила. - Прорычал Рекс.
Но и тогда легче не стало.
Гаррусу на Цитадели больше не хватало воздуха.
***
Впервые он сорвался, когда на Цитадель пришла большая партия красного песка неизвестного происхождения.
Гаррус искал источник наркотиков, допрашивал свидетелей. Разговаривал с патологоанатомом морга Цитадели, который проводил вскрытие нескольких тел детей. И взрослых. Но именно дети, с растворившимися лёгкими, были тем, что пробилось через отчуждение, которым окружил себя Гаррус. И все спокойствие, за которым он прятал скорбь, не позволяя себе думать о том, что больше не будет шуток и серьезных разговоров, не будет прикрытия спин и поддержки в минуты сомнений, было сметено кипящей яростью.
Он избил свидетеля и получил несколько наводок на поставщиков красного песка.
Паллин был в бешенстве. Отец был холоден и разочарован.
- Не ожидал от тебя этого, сын. Ты не можешь действовать методом, который нельзя признать в суде. Ты не можешь компрометировать себя. Ты должен помнить, что закон прежде всего.
Часы, дни, недели, сливались и сменяли друг друга. Время потеряло счет.
Однажды он услышал в новостях о том, что нападение гетов на Цитадель было единичной атакой. Гетов, не Жнецов! Вопросы о СПЕКТРе Шепард обходили с улыбками и недомолвками.
Гаррус вспоминал то, во что превратился Сарен. Корабль, голос которого он слышал сам. Вермайер, где остался Кайден. Илос, где Страж рассказывал о судьбе протеан.
Встречаясь каждый день со скрытыми и явными усмешками о том, что у первого человека-спектра от радости поехала крыша и она просто придумала Жнецов, он пытался себя контролировать и сдерживаться.
Рекс вышел на связь, направляясь к Тучанке. Рычал, что слышал те же новости и расколол череп одному из собутыльников, попавшему под горячую кроганскую руку.
Когда о гетах, - гетах, а не жнецах! - заговорил Паллин, Гаррус бросил на стол заявление об уходе.
Боль утраты была слишком острой.
Сны не давали спать и Гаррус лежал, глядя в потолок своей маленькой квартиры на Цитадели, вспоминая... Встречи, слова, смех, глаза, людей. Шепард.
...Удачи, Шепард! Пусть сегодня вам повезет!
...Гаррус, вы должны помнить о простых людях рядом, перед тем как стрелять.
...Ты хорошо стреляешь по бутылкам. Хорошо, что ты с нами, Гаррус, а то вдруг бутылки восстанут. - лёгкая улыбка и он готов стрелять по бутылкам только чтоб она улыбалась.
...Только идиот верит в официальные версии.
...Ложные надежды не приносят счастья.
...Вы существуете, потому что мы позволяем. И вы умрете, потому что мы требуем... - голос Властелина звучал в голове Гарруса, перебивая воспоминания о месяцах, проведенных на Нормандии. Турианец тряхнул головой, отгоняя его и резко ударил кулаком в стену. Синяя кровь выступила на костяшках трехпалой руки и он нервно стряхнул капли.
...Нельзя предсказать чужие действия. Но можно контролировать свою реакцию на них. В итоге, именно твоя реакция будет важна.
Реакция... Боль в руке не перебивала боль в душе. Неожиданную. Острую. Не утихающую.
Сначала, он хотел улететь на Палавен, наконец увидеться с родителями и сестрой. Поговорить с отцом, помириться, и возможно, он наконец увидел бы в своем сыне взрослого.
Но уже направляясь к докам, он увидел задыхающегося от красного песка человека. Гаррус принес его в клинику доктора Мишель, но спасти его не удалось.
- Странно, Гаррус, - заглядывая в ледяные голубые глаза, говорила врач. - Раньше таких отравлений было меньше. Такое ощущение, что кто-то новый налаживает поставки и проверяет качество наркотика. А дети - это вентканальные крысы, их не будут искать. Удобно. Но почему на Цитадели, есть много более доступных мест.
Гаррус задумался. И сидя в ожидании корабля на Палавен, он набросал варианты источников.
Через несколько часов Гаррус Вакариан поднялся на борт маленького катера.
И исчез.